Джеймс Поттер, угрюмый излишек любви к ненавистной свободе! Ты вел за собою мальчишек, покорный стремленью и моде, и взор твой пылал черным ядом, дымился, горел, словно пламя — и были друзья твои рядом.
Несли это гордое знамя.
Джеймс Поттер, ты был очень молод. Парнишка со злобной ухмылкой, ты сердца усталого холод унять мог стремлением пылким; ты верил в любовь, что до гроба, ты верил в величие мести — холерика, ябеду, сноба собрал под крылом своим вместе.
Джеймс Поттер, ты был лицедеем. Ходячей насмешкой, сатирой, первейшим средь всех лиходеем и самым жестоким задирой. Одно нас с тобой единило: прекрасная девы улыбка. Лили была честной и милой, а голос — что новая скрипка.
А я — что же я?
Я был страстным, исполненным горькой гордыни. Джеймс Поттер, прости, мне все ясно. И жаль, нам не встретиться ныне.
Возможно, и я скоро кану, не справлюсь с войной или ядом — тогда пред тобою предстану; окинешь меня острым взглядом, и канет всех стрелок теченье, и мигом падут все обиды.
Возможно, попросим прощенья.
И нас воспоют геспериды.
caritia aeternitas.
